Огромное интервью Сергея Бобровского

Фото: s74794.cdn.ngenix.net

1  июля 2019 года у  Сергея Бобровского закончился контракт с  «Коламбусом», и  он  стал свободным агентом. В  тот  же день обладатель двух «Везин Трофи» подписал семилетнее соглашение с  «Флоридой» с  зарплатой в  10  млн долларов в  год, став самым дорогим вратарем Национальной хоккейной лиги с  учетом вычета налогов.

Большие интервью Сергей дает крайне редко. Бобровский впервые рассказал о  том, что произошло в  «Коламбусе», почему он  хотел сменить клуб, как он  тренируется, чтобы быть в  идеальной форме, и  что ему очень нравится в  Америке.

—  Да, в  этот период плотно тренируюсь. У  меня сейчас по  три тренировки в  день, встаю в  5:30 утра, зарядка, завтрак, вторая тренировка, отдых и  третья тренировка. Я  в  принципе и  на  отдыхе спорт не  забрасываю, хотя  бы один раз в  день занимаюсь. Надо себя в  форме держать: когда делаю растяжку, когда кардио.

—  Говорят, что одна ваша тренировка может длиться 4-5 часов.
—  Да, может, но  это скорее в  период, когда выхожу на  лед. Я  чаще всего комбинирую тренировки. Сначала зал, потом лед, затем заминка. Все вместе занимает порядка четырех часов.

—  Когда на  лед будете вставать?
—  В  августе. Пока самое главное «физика», сейчас закладываем фундамент.

—  Вы  каждый год ездите на  сборы в  Австрию. Поедете  ли сейчас?
—  В  этом году не  поеду, буду в  Питере. Влюбился в  этот город, хочу здесь еще немного побыть. В  Австрии со  мной работали настоящие профессионалы, я  многому научился у  них за  восемь лет, что туда ездил. Теперь думаю, что сам справлюсь.

—  В  Питере вы  один занимаетесь?
—  Сейчас один, но  у  меня есть тренеры, с  которыми я  работаю последние три года, они мне помогают. Есть свой физиотерапевт, тренер по  физподготовке, ледовый тренер. Плюс на  лед еще пара-тройка бросающих ребят будут выходить. Не  на  постоянной основе, а  когда у  кого время есть.

—  Какой диеты придерживаетесь сейчас? Позволяете  ли сейчас себе чуть больше, чем во  время сезона?
—  Я  бы сказал, наоборот. Пока тренируешься, хочется свой разум максимально подготовить и  дисциплинировать. Это касается не  только питания, но  и  подъема с  отбоем. Чтобы все было четко. А  по  ходу сезона, когда большая психологическая нагрузка, много игр, порой позволяю себе съесть что-то вредное.

—  Что можете себе позволить?
—  Бургер или пиццу, например. В  принципе я  все люблю. Я  придерживаюсь мнения, что всему свое время.

—  Как вы  относитесь к  вегетарианству? Здено Хара признавался, что после отказа от  мяса начал чувствовать себя лучше.
—  Нет, я  на  такие радикальные перемены не  готов. В  целом в  моем рационе очень много овощей, фруктов, круп. Я  стараюсь соблюдать баланс и  питаться полезной пищей.

—  Вы  же себе постоянно сами готовите регидрационные смеси. Из  чего они?
—  Славу богу, есть люди, которые помогают мне, а  то  это много времени занимает. Я  работаю с  австрийской компаний Sportlabor, которые предлагают минералы, которые организм теряет при сильных нагрузках. Эти минералы и  соли восстанавливают баланс. Простыми словами это такой высококвалифицированный сахар, длинные углеводы, которые быстро всасываются в  организм и  придают энергию.

—  Вас не  тошнит их  постоянно пить?
—  Нет. Они очень легкие, не  чувствуешь от  них никакой нагрузки.

—  Сколько вы  теряете килограммов за  матч?
—  Сейчас в  среднем 2-2,5  кг. В  плей-офф, если два овертайма, то  может и  5 кг  уйти. Когда был помоложе, мог все время по  пять терять, а  сейчас уже нашел баланс со  своим организмом, быстро восполняю потерянный вес.

—  Какой у  вас процент жира в  организме?
—  Примерно 7,3%. Я  не  сторонник того, чтобы очень внимательно следить за  процентом жира. Сейчас во  время подготовки диета и  сон важны, но  в  сезоне я  полагаюсь на  ощущения, исхожу от  того, что мне нужно.

—  Изнурительные тренировки для вас в  кайф или это только для достижение результата?
—  Я  люблю хоккей, все тренировки придают мне силы и  уверенность. Плюс сейчас я  знаю, что мне нужно в  плане тренировок. Ты  создаешь своего рода искусство  — строишь лучшую версию себя. Стараюсь искать в  себе недочеты и  пытаюсь их  превратить в  преимущества. Это такой глубокий процесс, который затягивает. После летней подготовки переношу всю «физику» на  лед, а  там уже и  на  игры.

—  Вы  каждое лето меняете подготовку или придерживаетесь одного плана?
—  Меняю, потому что каждый год тебе надо работать над разными нюансами. Постоянно меняю какие-то мелочи, но  в  целом основная идея остается прежней.

—  Мучили  ли травмы в  последний год?
—  Славу богу, сейчас все хорошо, были небольшие проблемы с  плечом, но  там ничего серьезного  — мышца была просто перенагружена. Вратарю тяжело, когда в  системе организма что-то не  функционирует на  сто процентов. Голкипер  же не  ведет игру, а  реагирует на  нее. Если в  голове сидит, что ты  не  сможешь среагировать в  том или ином моменте, то  это забирает много энергии, и  ты  не  можешь показывать свой максимум.

—  В  позапрошлом сезоне вы  сделали впечатляющий сэйв в  матче с  «Детройтом», когда два в  ноль выходил соперник. О  нем еще очень долго говорили. Я  когда смотрю, не  понимаю, как такое можно сделать.
—  Я  тоже иногда не  понимаю, как такое возможно  (улыбается) . Играешь по  моменту, тут никак не  предугадаешь. Ты  играешь на  инстинктах, стараешься дать себе наилучший шанс на  сэйв, а  дальше когда она уже ляжет, особенно в  таких моментах, когда «два в  ноль». Ты  делаешь то, что тебе сердце велит. Если шайба попала в  тебя, то  это будет суперсэйв, а  если нет  — проиграли.

—  Натренировать это нельзя?
—  Нет, натренировать это нереально.

—  В  последний год вокруг вашей фигуры крутилось столько слухов, что представить невозможно. Какой был самый нелепый из  всех, что слышали?
—  Наверное, про то, что в  Новокузнецк вернусь. Ха-ха. Но  это даже не  слух, а  просто шутка.

—  Квартиру в  Коламбусе удалось продать?
—  Еще пока нет, в  процессе.

—  Цена в  три миллиона долларов, которая фигурировала в  СМИ, правдива?
—  В  целом, да. Я  не  люблю разговаривать о  деньгах, но  мы  с  супругой после покупки вкладывались в  квартиру, делали ремонт, адаптировали под  нас. Цена адекватна. Могу сказать, что это одна из  лучших квартир в  Коламбусе, таких больше нет.

—  Надо Владиславу Гаврикову продавать!
—  С  удовольствием. Я  ему предлагал. Но  за  цену, которую он  предложил, в  сто тысяч, могу ему только гардеробную продать. Ха-ха.

—  В  Майами у  вас есть жилье?
—  Есть квартира, но  мы  ее  сдаем в  аренду. Будем искать дом поближе к  арене.

—  Арена «Пантерз» же  находится в  городе Санрайз в  40 минутах езды от  Майами.
—  Да. Я  посмотрел, что самое удобное место для жизни  — Форт-Лодердейл. Это относительно недалеко от  арены, и  от  места, где клуб сейчас строит тренировочный стадион. Будем искать дом в  этом районе.

—  Солнцезащитным кремом-то закупились?
—  Ха-ха. Еще нет, но  надо будет обязательно.

—  Что вы  сделали, когда поставили подпись под контрактом с  «Флоридой»?
—  Если честно, неделя до  подписания была очень напряженной, много было стресса. Когда уже договорились, организм не  осознал этого, был еще в  стрессе. Я  понял, что все хорошо, только через несколько дней. Радость пришла не  сразу.

—  Вы  говорили, что «Флорида» была приоритетным вариантом для  вас. А  сколько еще предложений было на  руках вашего агента?
—  Безусловно, были другие предложения, хорошие предложения. Но  не  хотел  бы называть команды, смысла уже нет. «Флорида» для меня была вариантом номер один. Не  раз говорил причины: хорошая молодая команда, грамотный менеджер, пришел сильный тренер. Я  считаю, что у  меня есть все шансы выиграть с  этой командой Кубок Стэнли. Плюс жизненные условия: ты  играешь в  зимний вид спорта на  самом юге, вокруг пальмы и  океан.

—  Вас не  смущает, что во  Флориде хоккей не  так популярен, как в  Торонто или Нью-Йорке? Не  такой интерес со  стороны болельщиков и  медиа?
—  Я  считаю, что когда команда начнет побеждать, то  народ пойдет на  трибуны. В  мой первый год в  «Коламбусе» были абсолютно пустые трибуны, народу вообще не  было. Потом мы  начали побеждать, выходить в  плей-офф, в  городе начался ажиотаж, слухи пошли о  команде. В  последние три года, что мы  выходили в  плей-офф, город болел хоккеем, очень много людей вовлечены в  игру. С  «Флоридой» произойдет то  же самое. Будем выигрывать, будет заполняться стадион.

—  25  июня вы  выставили сториз с  посадочным до  Нью-Йорка. Не  поверю, что просто так решили сообщить о  своем перемещении.
—  Поиграли маленько с  болельщиками (улыбается)

—  Тогда  же каждый ваш пост разносился по  интернету.

—  Я  пользовался моментом, скажем так.

—  А  вы  знаете, что побили рекорд Павла Буре?
—  Нет. А  что за  рекорд?

—  Вы  подписали самый крупный контракт в  истории «Флориды», обогнав Буре, который в  1999-м году получил 50  млн долларов.
—  Не  знал об  этом. Но  он  давным давно заключал контракт, тогда другие суммы были.

—  Такой большой контракт накладывает ответственность?
—  Любой контракт накладывает ответственность. Моя задача остается прежней  — ловить шайбу. Сейчас у  меня есть время сфокусироваться на  самом процессе, я  не  думаю о  будущем, забыл о  прошлом. Работаю здесь и  сейчас. Мне предстоит очень важный сезон, я  готов сосредоточиться полностью на  процессе для того, чтобы команда побеждала и  выиграла Кубок Стэнли.

—  Когда произошел разлад в  ваших отношениях с  «Блю Джекетс» и  что стало отправной точкой?

—  Был  ли хоть мизерный шанс, что вы  продлите контракт с  клубом?
—  Если честно, нет. Я  чувствовал, что мне нужны перемены. Это не  только из-за трений с  клубом или командой, просто мое сердце говорило, что пора открывать новые горизонты.

—  Тяжело  ли было выдержать прошлый сезон  — все нападки журналистов, ежедневные вопросы, переговоры?
—  Психологически было тяжеловато, особенно в  начале сезона. Была не  совсем комфортная ситуация, внутри команды были конфликты, много собраний, встреч из-за меня, дисквалификация, еще было несколько историй. Но, я  профессионал, я  добросовестно работал над собой и  старался победить в  каждой игре.

—  Вы  не  жалеете, что перед началом тренировочного лагеря сказали, что возможно покинете клуб? Тот  же Панарин никогда напрямую не  говорил, что не  будет продлевать контракт с  «Коламбусом», и  на  него так не  давили.
—  Артемий тоже намекал, что не  останется еще летом. Может быть мне и  досталось больше, но  я  был честен перед собой. Я  сказал руководству после сезона 2017/18, что не  буду оставаться в  клубе, на  это они никак не  отреагировали, наоборот, еще больше начали говорить о  продлении контракта. Конечно, можно подумать, зачем я  сам себе создал проблему, заранее всем сообщив о  решении. Но, с  другой стороны, я  такой человек, честно сообщил о  своих планах и  не  стал ни  в  какие закулисные игры играть. Мне было  бы сложнее в  зеркало смотреться, если  бы я  сначала всем говорил, что останусь, а  в  конце, что ухожу.

—  Знаете, для меня это было смешно. И  пресс-релиз был какой-то несерьезный, и  вообще вся ситуация для меня казалась смешной. Да, я  поступил эмоционально в  той ситуации.

—  Вы  говорите про эпизод, когда покинули скамейку после замены в  матче с  «Тампой»?
—  Да. Отношение накладывает свой отпечаток. В  той поездке мы  играли с  «Каролиной», меня поменяли при счете 1:3. Причем по  броскам было 25-8 в  пользу соперника, они постоянно играли в  нашей зоне. Обычно при счете 1:3 вратаря не  меняют. Торторелла так вообще не  меняет вратаря даже при счете 4:0, дает играть. Это ему как и  плюс, так и  минус  — когда восемь забивают, он  не  меняет. Ха-ха. А  там уже пора. При счет 1:3 замена для меня была дикостью. Но  ладно, стерпел, никак не  реагировал. В  следующем матче мы  выиграли у  «Флориды», и  потом была та  игра с  «Тампой». Мне забили четвертый гол, до  конца оставалось восемь минут, и  я  после замены ушел в  раздевалку. Плюс еще не  стоит забывать, что и  до  этой поездки не  все было гладко.

—  Были слухи, что клуб публично рассказал об  этом инциденте, чтобы вы  сняли пункт о  запрете на  обмен. Так  ли это?
—  Самое интересное, что клуб постоянно пытался со  мной заключить новый контракт. Даже после этой ситуации были попытки. По  поводу пункта о  запрете на  обмен, зачем я  буду его снимать? Я  работал для этого статуса, много тренировался. Зачем мне отказываться от  этого пункта и  позволить клубу обменять меня куда они хотят? Для меня это было невыгодно, поэтому я  немножко не  понимал логику «Коламбуса».

—  Ваш агент Пол Теофанос затем летал на  встречу с  Ярмо Кекяляйненом. Как раз было обсуждение этого инцидента?
—  Думаю, они говорили и  по  этой ситуации, и  по  будущему. Температура там была довольно высокая. Особенно в  этот период. Стресса было предостаточно.

—  Как после такого количества стресса вы  смогли провести лучший плей-офф в  карьере?
—  После дедлайна, когда ничего уже изменить было нельзя, ситуация разрядилась. У  нас в  марте была серия поражений, мы  до  последнего не  могли попасть в  зону плей-офф, нужно было все силы мобилизовать. Плюс я  держал в  голове болельщиков «Коламбуса», которые были не  причем, ради них нужно было сыграть достойно.

—  Вы  гордитесь тем, как провели этот плей-офф?
—  Вратарь всегда на  виду. Иногда ему достается больше всех критики, а  иногда больше всех славы. Но  хоккей  — игра командная. Ни  один вратарь не  будет здорово выглядеть, если команда перед ним не  играет хорошо в  обороне. Я  бы отметил всех ребят, они все были молодцы: здорово бились, закрыли самых опасных ребят из  «Тампы» (Кучерова, Стэмкоса), позволив мне сфокусироваться на  одном броске. Надежная игра в  защите расслабляет голову вратаря, ему спокойнее становится. Это со  мной и  произошло.

—  Когда я  говорила с  русскими ребятами из  «Тампы», они сказали, что оказались не  готовы к  плей-офф, а  игроки «Коламбус» вышли голодными до  побед. Это помогло вам пройти фаворита?
—  Не  стоит забывать, что мы  последний месяц бились, у  нас все игры были как в  плей-офф. «Тампа» за  месяц знала, что будет первой, а  для нас каждое очко было на  вес золота. Думаю, это наложило свой отпечаток. Плюс все давление было на  них, ну  и  не  умаляю заслуг наших ребят, которые заслужили победу. Мы  все сплотились. Это была памятная победа.

—  «Это лучшее, что я  вижу в  его исполнении с  тех пор, как здесь работаю. И  это, безусловно, произошло в  очень важное время»,  — такой комплимент был от  Тортореллы. Для вас были важны такие слова от  тренера, который редко говорит хорошее о  своих игроках?
—  У  Тортса есть свои плюсы, и  свои минусы. Он  такой какой он  есть. Импульсивный. Говорит, что думает. На  своей позиции ведет себя так, как считает правильным. Были моменты, когда и  в  регулярном сезоне он  хвалил. Были моменты когда критиковал, мог это сделать на  пресс-конференции или в  раздевалке при команде. Я  не  был согласен с  его мнением и  из-за этого у  нас не  раз возникали веселые разговоры на  повышенных тонах.

—  У  вас из-за этого были трения?
—  У  нас были разные ситуации, но  я  не  хочу это выносить из  раздевалки.

—  У  Тортореллы со  всеми такое случалось?
—  Он  со  всеми так ведет себя. Если ему не  нравится поведение того или иного игрока, то  будет давить на  него. Но  у  него есть и  множество плюсов. Именно с  приходом Тортса команда заиграла по  новому. Он  поставил дисциплину. Он  требовал максимума от  каждого игрока. Мы  стали постоянно выходить в  плей-офф. Он  также тонкий психолог и  очень сильный мотиватор.

—  Не  то  что  бы остро. Просто для меня все это было странно. Одно дело, когда тебя критикуют со  стороны, люди извне, а  другое дело когда твой собственный клуб поднимает волну критики в  твой адрес. С  21 года у  меня есть свой психолог, свой физиотерапевт и  так далее. Каждый сезон я  отдаюсь по-максимуму. И  заявления «Коламбуса» показывали их  неуверенность во  мне. Конечно, мне это не  нравилось. В  целом, к  конструктивной критике я  отношусь хорошо, но  когда свои люди тычут в  тебя пальцем и  пытаются тем самым оправдать себя перед болельщиками, вместо того чтобы поддержать? Такая позиция мне непонятна, тем более, что нам плыть дальше в  одной лодке на  следующий сезон.

—  Увольнение тренера вратарей Йэна Кларка тоже подпортили ваши отношения с  клубом? Вы  же не  хотели, чтобы он  уходил.
—  Я  не  знаю, что у  клуба с  тренером произошло, мне не  объясняли, и  я  никак не  мог повлиять на  ситуацию.

—  В  Коламбусе Панарина завлекали бесплатной водкой и  стоматологией. Грустили, что для вас билборды не  подготовили?
—  Нет, люди в  Коламбусе ко  мне очень хорошо относились и  уделяли мне достаточно внимания. Поэтому я  абсолютно нормально к  этому относился, радовался за  него и  смеялся вместе со  всеми.

—  Вы  действительно на  определенном этапе хотели перейти с  Панариным в  один клуб?

—  Да, у  нас изначально были такие мысли. Но  опять  же жизнь расставила все по  своим местам. Думаю, мы  оба поступили правильно. Артемий счастлив в  «Рейнджерс», а  я  во  «Флориде».

—  Как вы  провели отпуск? Все обсуждали вашу поездку на  Капри и  зажигательные танцы.
—  Было весело. Отдыхать тоже надо, психологически разгружаться. Есть время, когда можно расслабиться, а  есть, когда надо усердно тренироваться. Все должно быть в  балансе.

—  Как вы  относитесь к  алкоголю?
—  Абсолютно нормально. Я, конечно, не  буду его пропагандировать. Но  после игры могу позволить себе бокал вина или пива, чтобы расслабиться. Все по  самочувствию. Когда у  меня идут интенсивные сборы, я  не  пью. В  целях дисциплины как я  уже говорил. Считаю, что во  всем важен баланс.

—  Панарин не  скрывает, что летом может позволить себе выпить больше двух бокалов. Он  вас не  спаивал?
—  Нет, я  человек взрослый. В  отпуске всякое бывает. Если подходишь с  головой, то  почему нет.

—  Вы  быстро сдружились с  Артемием, когда тот перешел в  «Коламбус»?
—  Да, мы  быстро сошлись. Как он  только приехал, то  часто собирались у  нас на  ужин. Моя супруга Ольга с  Алисой сразу подружилась. Со  временем все более тесно стали общаться.

—  Что скажите о  его последнем интервью о  политике и  Путине?
—  С  чем-то я  согласен. Я  его друг, поэтому поддерживаю  его. Считаю, что каждый человек имеет право высказывать свое мнение, он  сказал то, что думает. Я  не  вижу в  этом ничего плохого.

—  Вам не  кажется, что в  будущем это может на  нем отразиться? В  той  же сборной России.
—  Я  не  могу здесь комментировать, я  не  знаю, как отреагировали на  это интервью. Он  высказал свое мнение.

—  Просто мне кажется, что вы  бы так не  стали делать.
—  Я  бы так не  стал делать. Но  Артемий другой человек. Я  его очень хорошо знаю, и  я  знаю, что он  говорил от  сердца. Люди могут повернуть информацию в  другое русло, но  Артемий говорил искренне. Он  добрый и  открытый, никакой подоплеки в  этом интервью не  было.

—  У  вас вообще много друзей?
—  Я  бы сказал, что друзей много не  бывает. Есть несколько ребят, они с  детства, с  которыми тесно общаюсь. Они мои друзья. Меня окружает много хороших людей, но  я  бы их  отнес к  товарищам.

—  В  мае Евгений Кузнецов попал в  скандальную историю, когда в  интернет после чемпионата мира слили ролик, где на  видео он, а  рядом дорожки кокаина. По  всей видимости, это сделал кто-то из  его окружения. В  вашей жизни встречались такие своеобразные «друзья»? Как научились от  них отгораживаться?
—  Ситуации разные были, особенно по  молодости. С  18 лет у  тебя появляется доступ к  большим деньгам, соответственно в  твоем окружении появляются разные люди. В  силу своего возраста ты  еще не  разбираешься в  них, но  жизнь быстро учит. К  годам 25-26 ты  уже понимаешь, что к  чему, можешь отсеять людей, которые общаются с  тобой ради каких-то корыстных целей.

—  С  предательством сталкивались? Когда «друзья» на  деньги кидали?
—  Были такие эпизоды, неоправданные вложения. Жизнь научила, благодарен этому опыту, сейчас я  лучше разбираюсь в  людях.

—  Во  что вы  сейчас вкладываете деньги?
—  Ценные бумаги, облигации. Есть финансисты, которые этим занимаются. Хоккейная жизнь довольно коротка, надо с  умом относиться к  деньгам, чтобы когда ты  закончил, у  тебя был какой-то капитал, на  который ты  сможешь положиться.

—  Расскажите о  вашем благотворительном фонде в  Новокузнецке. Кто следит за  его функционированием?
—  Мой отец. Он  лично все проверяет, связывается с  людьми, контролирует все процессы. Это довольно интересная деятельность. Мы  постоянно делаем подарки ветеранам Великой Отечественной войны на  Новый  год. К  большому сожалению, с  каждым годом их  становится все меньше. На  это больно смотреть. В  основном вся наша деятельность связана с  Новокузнецком, стараемся помочь людям: хоккейной школе, больницам, детским диспансерам, вкладываем деньги в  спорт.

—  Как обстоят дела в  хоккейной школе «Металлурга»? Я  слышала, что после исключения «Кузни» из  КХЛ школа начала испытывать огромные проблемы.
—  Если честно, там все очень тяжело. Идет сумасшедшая дележка власти. Я  не  знаю, что ответить… Не  знаю даже, наладится  ли что-то.

—  С  одноклубниками у  вас всегда складывались отношения?
—  С  ребятами всегда были хорошие, ни  с  кем не  было конфликтов.

—  То, что во  «Флориде» есть русские Дадонов и  Барков, это плюс для вас?
—  Да, конечно. Русский круг общения  — это всегда приятно. Русский язык, наша культура. Это всегда плюс.

—  В  «Филадельфии» вы  пересекались с  Ильей Брызгаловым, который до  сих пор называет вас лучшим вратарем мира. Илья всегда славился тем, что мог говорить обо всем. У  вас с  ним были хорошие отношения?
—  У  нас с  Ильей сложились очень хорошие отношения. Нас было двое русских в  «Филадельфии», и  мы  много времени проводили вместе. Общались на  разные темы, постоянно ходили ужинать. Илья очень глубокий и  интересный человек. Я  многому у  него научился, о  нем у  меня остались только позитивные воспоминания.

—  Как вы  относитесь к  стереотипу, что все вратари не  от  мира сего и  с  деревьями разговаривают?
—  Слышал об  этом. Конечно, вратари  — люди немножко странные. Не  каждый встанет под бросок, когда шайба летит под сто миль в  час. Ха-ха. Но  это все зависит от  человека. Кто-то странный, а  кто-то  нет. У  каждого свои тараканы.

—  Может, вам жена говорит, что вы  странный?
—  Чем старше становишься, тем больше выгоняешь этих тараканов из  головы, проще смотришь на  вещи. У  тебя луч фокуса, а  не  свет фокуса. Ты  знаешь, что тебе надо для подготовки, восстановления, в  голове все четко по  полкам разложено. Соответственно это освобождает место для других вещей. И  нет такого, что если в  этот день матч, то  больше ни  о  чем не  думаешь все время.

—  А  в  молодости могли сходить с  ума?
—  Да, я  бы сказал  так. Я  был очень зажатым, суеверным, надо было щитки положить только таким образом, клюшка должна быть только здесь. Сейчас уже все проще.

—  Вы  девять лет живете в  США. Что вас бесит в  Америке, а  что нравится?
—  В  Америке политкорректность и  демократия к  людям является как и  большим плюсом, так и  большим минусом. Они лояльно относятся к  людям, но  иногда это чересчур лояльно. В  целом, мне комфортно живется в  США. К  нам хорошо относятся, мы  хорошо ко  всем относимся.

—  К  тому, что люди много улыбаются, ведут себя дружелюбно, быстро привыкаешь?
—  Думаю, быстро. К  хорошему быстро привыкаешь. Это часть менталитета, к  которому я  отношусь положительно. Что плохого в  улыбках?

—  Дмитрий Куликов рассказывал, что когда приезжал в  Россию через несколько лет после переезда его все бесило первую неделю (пробки, люди злые). У  вас такого не  было?
—  Я  же из  России, я  знаю, что люди на  самом деле не  злые. Если они не  улыбаются, не  значат, что они злые.

—  Ну, на  дороге не  пропускают.
—  В  Нью-Йорке тоже не  пропускают, там все едут не  пойми  как. Я  к  этому нормально отношусь. Просто в  каждой культуре есть свои стереотипы и  свои порядки.

—  Как вы  себя в  Петербурге чувствуете? Собираетесь  ли жить здесь в  дальнейшем?
—  Питер очень красивый и  живописный город с  сильной энергетикой. Нам с  супругой здесь нравится. Купили здесь квартиру, в  будущем здесь будем проводить лето. А  что будет через семь лет, сложно загадывать.

—  Когда во  Флориду собираетесь уезжать?
—  В  сентябре. Пока здесь плотные тренировки, а  в  Америку хочу поехать абсолютно готовым. До  конца августа я  буду тренироваться, а  в  начале сентября возьму небольшую паузу перед лагерем.

Источник: sport24